И теперь уже не вспомнить, на каком витке
Рефлексивного запоя подцепил я зверя.
У неё был белый пластырь на пуховике –
Накрест-крест скрывал дырищу, чтоб не лезли перья.


У неё был тонкий, длинный, недовольный нос.
Взгляд шершавый, как наждачка. И акцент несильный.
Её копчик продолжался в дьяволицын хвост.
Из лопаток вылезали крепежи для крыльев.


Серый лёд в секунду таял у неё в руках,
А во рту её, напротив – замерзала водка.
Специальность по диплому – врач для мудака,
Так что наша встреча с нею – таргетинг сверхчёткий.


Мы валились спьяну прямо в наливной закат
И по дыму выплывали между сизых кровель.
Выпив, я под юбку лапы тыкал наугад.
Выкурив, она кусала мне плечо до крови.


Сердце жёсткими толчками из укусов спирт
Выгоняло вперемешку с ядом самоедства.
Трудно оставаться умным, если ты сатир.
Дальше кожи, впрочем, тоже просто не раздеться.


Так прошла неделя или, может, даже две.
Я ж бухал – не исключаю срок до полугода.
Но однажды утром вместо гула в голове
Я поймал фм-сигнал двойной негромкой коды.


Зверя не было. Остался лёгкий, как эскиз,
Отпечаток на постели – тонкий, но жопастый.
Вместе с ней исчезли мощный ком моей тоски,
Полбутылки виски, плеер, кошелёк и паспорт.