Я смотрел на закатное солнце,
Горизонта неровную нить.
Подошли два каких-то чухонца,
Попросили им дать закурить.


И невежливо так попросили,
Мол, парняга, цигарку гони.
Говорю: «Вы зачем нагрубили?
Где «простите» иль там «извини»?


Где «пожалуйста», «будьте любезны»,
«Коль не трудно» и «нет ли у вас»?
А в ответ: «Ты, мудила облезлый,
Сигареты гони, пидарас».


«Я не жадный, не думайте, други,
Мне не жалко для вас сигарет,
Но из брюк вынимайте вы руки,
С головы вы снимайте берет»!


«Все, урод, ты дотявкался, сука», —
Мне один из них так говорит.
И заносит огромную руку
Друг его, что беззуб и небрит.


И побили б они меня ловко,
Но не знали пейзане о том,
Что с двустволкою наизготовку
Мой товарищ засел за кустом.


Выстрел. Выстрел. Упали чухонцы.
Не до смерти, не звери же мы.
И с лучами закатного солнца
Я пытался стучать в их умы.


От души говорил, не по-злому,
Я их просто хотел научить,
Чтоб срамные свои идиомы
Перестали они говорить.


Было видно, они понимали,
Доходило до них хорошо,
Головами согласно кивали
Очень искренне, очень с душой.


Мы бинтов им оставили пачку
И с товарищем дальше пошли.
А они, приподнявшись враскачку,
Обновленные тихо ползли.


Позабудут они «блядь» и «суку»,
Станут вежливы с каждым вокруг
И здороваться станут за руку,
«Пидораса» заменят на «друг»…


Ну а мы дальше топаем в ногу,
Сотни вёрст уж должно быть прошли,
Проходя тропы все и дороги
Необъятной российской земли.


Мой товарищ по миссии сложной
Молчаливо с двустволкой бредёт.
Неотвратно и пусть осторожно
Насажденье культуры идёт.


Говорить будут всюду красиво,
Где с товарищем верным пройдём.
Мы шагаем вдвоем по России,
Сука, вежливость в массы несём!