Когда древний сторож спускался в подвал,
Гремя матерщиной, костьми и ключами,
Я сам примирился с зимой, помирал,
А вместе с тобой мы нелепо молчали.


Старик наклонился, замок разомкнул
(Не с первой попытки, но все же осилил),
Спуская с цепи на прогулку весну
Накручивать долгие тёплые мили.


Она заскулила, от долгого сна
С трудом отходя. Сторож дал ей поджопник.
Вскочила, визгливо залаяв, весна,
Как ржущий от крепкой травы юный гопник.


На лапах нетвёрдых по лестнице вверх.
Поссав по дороге на пару ступенек,
Нашла, вероятно, по памяти дверь
И вылезла в мир многомесячной тени.


Зашёлся её куцый хвост, как метла.
Мотая облезлой большой головою,
На лапах нетвёрдых по снегу пошла.
По снегу, по наледям, по нам с тобою.


Из пасти её повалил чёрный дым,
Жары полетели наружу обрывки.
И в лужи весны превращались следы,
А в них появлялись игривые рыбки.


Пиздец той зиме. Пусть не лето ещё,
Мы выжили, слышишь, как древние люди.
Быть может, всё будет потом хорошо.
Ну, или хотя бы тепло точно будет.